Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия может в один момент завершить конфликт на Украине – ей надо только вывести войска, заявил в интервью Hlídací pes замглавы МИД Чехии Ян Мариан. Он является ярым сторонником пересмотра отношений с Москвой, но не в плане их восстановления, а наоборот. Прага выбрала тропу войны.
Эмигранты из Российской Федерации, Белоруссии и Украины приезжали к нам еще при Масарике. "Мы продолжили эту традицию в 90-е годы при президенте Гавеле, и, кстати, так продолжалось при всех последующих чешских правительствах", — напоминает заместитель министра иностранных дел Ян Мариан. Он также подчеркивает, что свободное передвижение иностранцев из третьих стран в шенгенской зоне может стать источником проблем.
В интервью порталу Hlídací pes Ян Мариан говорит о том, как работают санкции против Российской Федерации и как их обходят, о положении российского посольства в Чешской Республике, о малой Москве в пражском районе Бубенеч, о последствиях взрывов во Врбетице, о мирном плане для Украины и о том, почему он не задумывается о русской душе.
Hlidaci pes: Нынешний посол Российской Федерации в Чешской Республике Александр Змеевский занимает эту должность уже давно, более восьми лет… Почему он все еще здесь? Не опасается ли Россия, что Чехия может не принять нового российского посла?
Ян Мариан: Это вопрос, прежде всего, к российской стороне. Однако мы хотим поддерживать наши отношения на уровне послов, как и большинство наших союзников. Мы как страна проделали большую работу по ограничению российского влияния, и в отношениях с РФ мы выполнили массу "домашних заданий". Того же мы добиваемся и на европейском уровне, потому что европейские шаги по своему характеру всегда более выразительны, чем национальные. Мы работаем против российского негативного влияния, помогаем Украине и другим странам "Восточного партнерства", и в наших интересах, чтобы в России у нас был свой посол. Согласно протоколу, это представитель высшего ранка, и русские, когда хотят, тщательно протоколы соблюдают.
— То есть вы не собираетесь каким-то образом давить на российскую сторону, подчеркивая, что посол Змеевский у нас задержался?
— Насколько мне известно, срок действия его визы в январе был продлен, и это действительно дело преимущественно российской стороны. Наше же руководство пришло к общему выводу, что мы отправим своего посла в России. Вопрос только, разумеется, когда. Для нас это целесообразно, хотя наши связи с Россией на данном этапе крайне ограничены, и контакты с российским послом ограничиваются вызовами, когда мы сообщаем ему, что думаем об агрессивном поведении Российской Федерации.
— Кажется, в конце марта российский посол в Польше отказался прийти, как говорится, на ковер по вызову польского Министерства иностранных дел, которое требовало объяснений в связи с инцидентом, когда российская ракета проникла в пространство Польши. В дипломатическом мире такое случается довольно редко. Господин Змеевский, получается, пока приходит, когда его вызывают?
— Приходит. Однако то, что произошло в Польше, действительно за гранью и подтверждает упадок российской дипломатии, о которой раньше говорили не иначе, как о высокопрофессиональной. Но какие-то базовые правила должны же соблюдаться. Хотя все это вписывается в нынешнюю линию российского поведения.
Денежные потоки и жалоба на Россию
— Давайте поговорим о посольстве Чешской Республики в Москве. Как там живется оставшимся чешским дипломатам? Они испытывают особое давление, скажем, из-за административных препон со стороны России?
— Конечно, ситуация там непростая. Я бы, пожалуй, не хотел обсуждать конкретные случаи, но ясно, что условия для работы там тяжелые. Правда, мы стараемся, будучи дипломатами, делать свою работу и, в том числе, вести диалог с теми, кто с нами хочет говорить, из остатков гражданского общества. Вместе с европейскими партнерами и союзниками мы, например, стараемся следить за судебными процессами над противниками режима. Хотя, как и в Белоруссии, как правило, у нас нет возможности попасть в зал судебных заседаний. Наши дипломаты в Москве выполняют свои задачи, снабжают нас информацией из проверенных источников, из дискуссий с дипломатическим и культурным сообществом, но делают это в довольно непростых условиях. Это вызвано и тем фактом, что Россия внесла нашу страну в список "недружественных", и фактически мы, то есть Запад, находимся в состоянии войны с Россией. В связи с этим мы также пересматриваем наши отношения с Россией. Этот процесс идет еще с того момента, как вскрылись определенные факты о Врбетице, еще при прошлом правительстве, когда в результате штат российского посольства был сокращен максимум до семи дипломатов и 25 административно-технических сотрудников. Также мы закрыли консульства в Брно и Карловых Варах, а также почетное консульство в Остраве.
— Я изучил дипломатические документы и узнал, что сейчас у Российской Федерации в ЧР, помимо посла, всего пять человек с дипломатическим статусом. Плюс административно-технический персонал и члены семей. Но также Россия располагает большим количеством недвижимости у нас, которую, как установило правительство и ваше ведомство, русские не используют для нужд дипломатической миссии. Удалось ли вам как-то продвинуться в этом вопросе, получить от России арендную плату или предъявить ей обвинения в незаконном обогащении?
— Тут переплелось сразу несколько вопросов. Мы подали иск на Россию в Городском суде Праги еще в июне прошлого года именно из-за незаконного обогащения и все еще ждем первого слушания. Также мы отменили решение коммунистических правительств 1970 — 1982 годов о бесплатном пользовании недвижимостью и на основании этого требуем выплаты аренды за три года. Кроме того, мы точно установили, какие объекты посольства, а их пять, действительно используются посольством. Кстати, известный Российский центр науки и культуры к ним не относится. Он хоть и принадлежит российскому государству, но объектом посольства не является.
Помимо прочего, мы ввели санкции против "Госзагрансобственности" (это организация, управляющая имуществом за рубежом, в рамках администрации президента Российской Федерации). То есть Чешская Республика сейчас, за некоторыми исключениями, контролирует финансовые потоки, которые образованы арендной платой за другие объекты недвижимости. Таким образом, если сейчас кто-то проживает в квартирах, попавших под санкции, то выплачивает арендную плату чешскому государству. Еще действуют европейские санкции против федерального агентства "Россотрудничество", которое заведует Русскими домами, в том числе Российским центром науки и культуры в Праге. В общем, большинство этих объектов сейчас под санкциями, и чешское государство контролирует финансовые потоки, и в подавляющем большинстве все это объекты без дипломатического иммунитета, куда сотрудники чешских органов могут приходить, скажем, с проверками.
— Но если прогуляться по так называемой малой Москве в районе Бубенеч, можно увидеть эти дома за заборами, и неизбежно складывается впечатление, что там существует какое-то тайное закрытое сообщество. Вам известно, кто там проживает?
— Это вопрос не к Министерству иностранных дел. Но вообще, как я думаю, государству известно то, что ему нужно знать о происходящем на этих объектах. Правда, эти квартиры предлагаются, например, на платформе Booking.com, в том числе, для долгосрочной аренды. Нам известно, что в некоторых даже проживают украинские беженцы. Так что с точки зрения пользования порядки там весьма вольные. Другое дело такие объекты, как территория самого посольства Российской Федерации, которые относятся к объектам дипломатического представительства.
— Кстати, бывшая русская школа на Сибирской площади, которую, по мнению депутата и бывшего главы района Прага 6 Ондржея Коларжа, следует экспроприировать, по-прежнему принадлежит России?
— России в нашей стране принадлежит достаточно много недвижимости, и один из ее объектов — русская школа. Только у пяти из них есть статус дипломатического. Это сама территория посольства, консульский отдел, торговое представительство, а также резиденция посла и резиденция его заместителя. Школа в их число не входит.
— А как вы смотрите на идею забрать здание и открыть там, например, чешскую школу?
— Мы рассматриваем ряд предложений насчет того, что можно сделать с российской недвижимостью, но мы правовое государство и должны действовать согласно закону. По многим вопросам мы значительно продвинулись, скажем, по линии санкций, но все меры еще должны получить одобрение в суде, будь они национальные или общеевропейские. Есть случаи, когда Европейский суд отменяет некоторые пункты в санкционных списках, и мы обязаны представить убедительные юридические основания для своих решений. Наша законодательная база, однако, предусматривает процедуру экспроприации с компенсацией. Только объектов, потенциально подходящих, достаточно много, и остается вопрос, стоит ли нам выплачивать российской стороне довольно большую компенсацию, тем самым финансово поддерживая российскую агрессию.
Как Масарик, так и мы
— Недавно полиция закрыла или отложила расследование взрывов в Врбетице. Насколько мне известно, предполагаются некие консультации с Россией о возмещении причиненного ущерба…
— Прямых консультаций не было, но мы заявили о своих ожиданиях от российской стороны. Правда, как в случае самого расследования мы не можем ждать от России международного сотрудничества, так и здесь мы не можем ожидать, что нынешний российский режим будет нам содействовать.
— Именно после Врбетице нам удалось резко сократить численность персонала в российском посольстве. Но, вероятно, вряд ли можно предполагать, что интерес российской разведки к нашему региону и Чешской Республике снизился. Кстати, действующая Стратегия безопасности гласит, что "Россия является и останется для Чехии и Европы как минимум в краткосрочной и среднесрочной перспективе источником прямых и косвенных угроз". Речь идет, в том числе, о подобных ударах, как в Врбетице? Скажем, поляки обвиняют Россию в недавней серии поджогов…
— Многое мы узнаем по прошествии времени. Пример — эти взрывы или взрывы в Болгарии. Раскрыть подоплеку взрывов в Врбетице нам удалось уже постфактум. А еще много говорится о том, что происходит в последние недели и месяцы в Европе. Пожары в Германии и Великобритании, попытка завладеть техникой в Швеции. А наш министр транспорта рассказал, что мы подверглись ударам по железнодорожной сети именно со стороны русских. Недавно мы обсуждали очередные кибернетические нападения, и боюсь, что все это будет продолжаться. Поэтому мы давно предлагаем ограничить перемещения российских дипломатов по шенгенской зоне. То есть они должны находиться только в странах, куда их направили работать, или в стране аккредитации. Думаю, что это соответствует интересам стран-членов и Европейского Союза как такового. Мы подняли этот вопрос в Брюсселе и продолжим обсуждение как с европейскими институтами, так и с важнейшими государствами-членами.
— Из-за этого сразу после начала вооруженного конфликта Чешская Республика приостановила, за редким исключением, выдачу виз гражданам Российской Федерации и Белоруссии?
— Мы, то есть Чешская Республика, относимся к свободному перемещению российских граждан по Европе очень серьезно, то есть видим в этом риск. Мы стараемся объяснить это и нашим партнерам, и нам это удается. Правда, иногда нас критикуют за нашу излишнюю строгость, но, с другой стороны, у нас есть правительственная программа "Гражданское общество" как раз для граждан Российской Федерации и Белоруссии. В рамках этой программы к нам приезжают люди преимущественно из рядов оппозиции, правозащитные активисты, журналисты, и у нас базируются некоторые российские редакции. Прага — один из центров, куда эти люди едут в Европе. Мы продолжаем традиции Масарика, который оказал помощь русским, белорусским и украинским эмигрантам. В 90-е годы мы продолжили эту традицию при президенте Вацлаве Гавеле, и, кстати, так продолжалось при всех последующих чешских правительствах.
— Что касается русских в Чешской Республике, то в докладе о пересмотре отношений сказано, что "важнейшим фактором во взаимоотношениях станет все более многочисленное русское меньшинство в Чехии". Сейчас оно насчитывает около 40 тысяч человек. Что подразумевается под "важнейшим фактором во взаимоотношениях"? Речь о безопасности?
— Конечно, речь, во-первых, о безопасности, но также речь о том, что некоторых представителей эмигрантского сообщества мы у себя приветствуем. К нам приезжают интеллектуалы, ученые, и это сообщество, разумеется, может открывать новые возможности. Тем не менее вопрос тут щекотливый, если вспомнить опять-таки дело Врбетице. Выяснилось, что некоторые заинтересованные русские тогда получили чешское гражданство. Мы, конечно, следим за ситуацией и предстоят обсуждения с правительством, Министерством внутренних дел, органами безопасности. Мы как Министерство иностранных дел не являемся гарантом этих внутренних дел.
— Насколько, по-вашему, работают санкции против Российской Федерации?
— Я, наверное, удивлю вас, если скажу, что, на мой взгляд, они работают. Да, фотографии из Москвы создают у нас впечатление, что как будто ничего не происходит, но цель — осложнить России ее агрессивную политику, сделать ее дороже, усилить экономические последствия, пусть даже русские и справляются благодаря переходу на военную экономику. Влияние есть и останется в долгосрочной перспективе, а мы должны продержаться, продолжать, запастись стратегическим терпением. Конечно, важно преградить России доступ к чувствительным технологиям, товарам двойного назначения, не говоря уже об оружии. Сейчас готовится четырнадцатый санкционный пакет, в котором большое внимание уделяется обходу санкций в Европе через третьи страны. Мы должны залатать эти бреши. Будут также предусмотрены санкции против компаний из третьих стран, которые участвуют в обходе санкций, и мы над этим усердно работаем. Мы следим за экспортом чувствительных технологий и способны контролировать его даже в тех государствах, куда направляется экспорт, располагаем сертификатами, и наши органы все контролируют. То есть если, например, мы знаем о растущих объемах экспорта в Казахстан, но туда не идут товары двойного назначения и чувствительные военные технологии. Тем не менее через это государства в Россию могут попадать, например, люксовые западные автомобили. Но я не хочу вдаваться в детали. Все это мы будем обсуждать в координации с ЕС. (…)
Мирные переговоры без России
— В последнее время Украина дает понять, что хотела бы получить из-за рубежа, то есть и из Чешской Республики, обратно всех боеспособных мужчин. Каков ваш прогноз в этом отношении? Украина ждет от нас помощи, ждет, что мы будем активно возвращать этих людей.
— Прежде всего, я хочу напомнить, что уровень чешской помощи беженцам с Украины в пересчете на численность населения на самом деле по мировым меркам беспрецедентный. И пока все идет хорошо, что подтверждает как украинское сообщество, так и чешская общественность. Эти люди вносят свой вклад в государственный бюджет, заполняют многие рабочие места в сфере услуг, и возьмусь сказать, что это замечательный успех. У государства трудная задача, и я знаю, что этим занимаются: дать им возможность воспользоваться своей квалификацией у нас. Это тем более важно, что некоторых специалистов у нас не хватает, например, стоматологов. В наших же интересах использовать их потенциал.
— А как же стремление Украины вернуть обратно мужчин боеспособного возраста?
— Для Украины это важнейший вопрос, но, как я думаю, некоторые политики несколько неудачно высказываются о нашей роли в этом процессе. Роль Министерства иностранных дел — поддерживать хорошие отношения с нашими важнейшими партнерами, в том числе и с Украиной. А этот вопрос касается, прежде всего, украинской стороны, ее к нему подхода. У нас есть свои национальные, законодательные и международные обязательства. Тут следует проявить осторожность, и, как я думаю, лучше не рассуждать о том, что мы должны предпринимать и чем должны заниматься украинские боеспособные мужчины, проживающие у нас. В свою очередь, Украина в соответствии со своим новым законодательством будет требовать от мужчин определенного возраста регистрироваться в военкоматах, делая это условием оказания консульских услуг за рубежом.
— Им, например, не будут продлевать за рубежом украинские паспорта, и это способ вернуть людей обратно.
— Я повторю, что это вопрос, прежде всего, для украинской стороны, и я предпочитаю избегать столь резких заявлений. Обсуждения должны вестись, прежде всего, вокруг того, что мы можем сделать для Украины в поставках вооружений и боеприпасов, как можем в дальнейшем помогать политически. Наш президент, например, поедет в Швейцарию на мирную конференцию. Война России против Украины просто не какой-то локальный вооруженный конфликт в Европе: это влияет на энергетику, на продовольственную безопасность и безопасность вообще. Конечно, мы знаем, что там есть такие проблемы, как коррупция, но во время вооруженного конфликта мы видим, как украинская сторона предпринимает массу положительных реформаторских шагов, а где-то впереди на горизонте маячит и вступление Украины в Североатлантический альянс.
— Давайте поговорим о мирном саммите в Швейцарии с участием Владимира Зеленского и чешского президента Петра Павла. Россия в конференции участвовать не будет, то есть ее даже не пригласили. Есть ли смысл в такой встрече?
— Есть. Говорить о мире с Россией невозможно, потому что Россия его и не хочет. К сожалению, она зайдет настолько далеко, насколько мы ей на Украине позволим. Речь и о контроле над Украиной, и о продвижении российских войск далее на запад. Давайте осознаем, что скупой платит дважды. Если однажды русские солдаты еще дальше зайдут на запад, то какими будут наши расходы на оборону, как мы решим вопрос о воинской службе и так далее? Россия может моментально решить проблему, если уйдет с Украины, включая Крым. (…)
— Вы тоже поедете от Чешской Республики в Швейцарию?
— Предположительно я буду там вместе с президентом. Цель — найти поддержку для украинского мирного плана среди государств мира, и, конечно, важно, какие государства там будут представлены, а какие нет. Кроме того, это не переговоры о мире с Россией. Но есть ряд конкретных вопросов, которые можно решить уже сегодня. Например, вместе с Францией, Японией и Швецией мы обсуждаем вопросы ядерной и радиационной безопасности, и недавно мы проводили крупное международное мероприятие, посвященное этой проблеме. Мы тесно сотрудничаем в Государственным управлением по ядерной безопасности. А в контексте Украины это важный вопрос.
— Однако, несомненно, найдется много тех, кто вам скажут: вы хотите мирный план, а сами поставляете артиллерийские боеприпасы Украине!
— Думаю, по-прежнему справедлива древнеримская мудрость Si vis pacem, para bellum, то есть "Хочешь мира, готовься к войне". Мы все хотим мира, но, пожалуйста, вспомните Минские договоренности 2014 года, которые тогда должны были закончить войну. Россия на самом деле никогда не собиралась их выполнять и не выполнила. Запад вложил в это огромный капитал, а результатом стала российская спецоперация в 2022 году. Это к разговору о том, что реально, а что нет. Реально нужно помогать Украине, чтобы ее положение на фронте было как можно лучше и чтобы в идеале когда-нибудь она вернула себе свои территории, на которые имеет полное право. Мы также должны проявлять изобретательность и в будущем не исключать ничего, любую помощь Украине, о чем в последнее время говорит, например, и французский президент Эммануэль Макрон.
— На каком этапе находится реализация чешской инициативы по закупкам артиллерийских боеприпасов, вызвавшая такой резонанс?
— Есть приблизительно двадцать стран, которые участвуют в этой инициативе. Мы отлично сотрудничаем с Германией, Данией, Нидерландами по разным трехсторонним проектам. Так и будет продолжаться, и я бы хотел подчеркнуть огромную роль Министерства обороны, агентства "Амос" (агентство по международному оборонному сотрудничеству — прим. авт.), которые являются ключевыми партнерами на переговорах с компаниями в третьих странах. Наше ведомство оказывает дипломатическую поддержку в третьих странах, а патронирует весь процесс наш президент. Я должен повторить очень важную мысль, которую часто забывают: мы помогаем государству, которое подверглось агрессии, и это абсолютно законный шаг, который соответствует международному праву. Когда на кого-то нападают, очень важно ему помочь. К сожалению, многие граждане до сих пор готовы верить российским нарративам о том, как Россию обидели, задвинули, что мы с ней не говорили и что поставки оружия Украине продлевают вооруженный конфликт.
— Когда-то давно вы ездили на учебную стажировку в университет Санкт-Петербурга, а потом недолго проработали в политическом отделе посольства в Москве. Помогло ли это вам хоть в чем-то понять русскую душу?
— Я как дипломат помню разные периоды, когда мы старались поддерживать с Россией некий диалог, но обсуждать русскую душу мне бы не хотелось. Можно любить русскую литературу, русскую культуру; можно найти друзей среди русских. Но сейчас в России просто преступный режим, который так себя и ведет. И к сожалению, если поговорить с теми, кому сегодня 20 — 30 лет, то они помнят только это. Те мгновения надежды на реформы, свободу и демократию относятся там к 90-м годам. Поэтому я поддерживаю нашу линию на пересмотр отношений с Россией, на выполнение наших домашних заданий и задач на европейском уровне. Таким образом, я не задумываюсь о русской душе, а думаю о конкретной работе, которая мне предстоит.
Автор: Роберт Брештян (Robert Břešťan)
