Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Многие жители Украины готовы обменять земли на востоке страны на мир, пишет The Washington Post. Но есть и те – особенно военные и их семьи, – кто говорит, что с этим не согласен.
На Украину оказывается давление с требованием заключить сделку и положить конец боевым действиям, особенно в случае победы Трампа, но это может вызвать ожесточенное сопротивление некоторых солдат и их семей на востоке страны.
По мере продвижения российских войск в Донбассе усиливается и давление на Киев с целью заставить его сесть за стол переговоров и обсудить идею "земля в обмен на мир". И сейчас, когда президент Украины Владимир Зеленский направляется в Соединенные Штаты с "планом победы", который, по его словам, положит конец конфликту в пользу Украины, будущее руководства США носит крайне неопределенный характер. Кандидат от Республиканской партии Дональд Трамп с напарником по предвыборной кампании сенатором Джей Ди Вэнсом от Огайо ясно дали понять, что их план по прекращению конфликта подразумевает уступку территории Украиной.
Судьбу многострадального Донбасса, скорее всего, решит некая сделка "земля в обмен на мир". Однако, как показывают опросы, украинцы не готовы отказываться от своей земли, особенно это касается солдат, которые сражались за нее последние 10 лет. "Возможен государственный переворот, потому что эту идею продвигают те, кто сидит в мирных городах… тогда как здесь ее не поддержал бы никто, ведь мы окропили эту землю собственной кровью", – сказала 23-летняя Вероника, военный медик, которая переехала в Славянск вместе с семьей из Донецка в 2014 году. В соответствии с военными правилами в этой статье фамилии не называются.
Майский опрос общественного мнения, проведенный Киевским международным институтом социологии, показал, что треть украинцев готова пойти на территориальные уступки России, если это приведет к быстрому прекращению конфликта и сохранению независимости Украины. Однако более половины населения по-прежнему подобные идеи отвергает. Ранее Фонд Карнеги за международный мир* выяснил, что почти половина украинцев поддерживает переговоры с Россией, однако, когда речь заходит о территориальных уступках, их число резко сокращается. Например, почти две трети опрошенных отвергают урегулирование, которое заморозило бы "нынешнюю линию фронта", а 86% не верят, что Россия не атакует после подписания договора.
И хотя только 7% заявили, что присоединились бы к вооруженному протесту в случае территориальных уступок, среди солдат и ветеранов это число более чем вдвое выше, включая ветеранов боевых действий последнего десятилетия и тех, кто сейчас сталкивается с перспективой потерять землю, за которую так долго боролся. Зеленский настаивает на том, что такого не будет, и постоянно говорит о своем плане, не раскрывая деталей, за исключением предусмотренного в нем вторжения ВСУ в Курскую область, призванного подтолкнуть Москву к прекращению огня.
"Будто кусок оторвали"
Тридцатичетырехлетний бывший шахтер из Покровска по имени Паша, который сейчас служит оператором БПЛА, считает потенциальную потерю Донбасса "катастрофой" и не верит, что на этом все закончится: "Россия – страна с империалистическими амбициями, она не остановится". Многие бойцы настаивают на том, что переговоры с Россией не сработают и в этот раз. Пережившие провал Минских соглашений – нереализованного соглашения о прекращении огня 2014–2015 гг. – жители Донбасса считают, что сделка по принципу "земля в обмен на мир" подарит Москве время перегруппироваться перед новой атакой.
Тридцативосьмилетняя Наталья из Славянска слишком хорошо знает цену конфликта. Ее 20-летний сын Владимир погиб в боях за Авдеевку в марте этого года, а муж служит в ВСУ. "Слишком много людей погибло – время переговоров ушло. Речь о цвете нации, и мы должны продолжать бороться", – сказала она, добавив, что никогда не стала бы жить под российским руководством, даже если ей "предложат груды золота". Для многих украинцев Донбасса, крупного угольного бассейна, который когда-то был жемчужиной в промышленной короне советской империи, нависшая угроза российского контроля многие годы была безусловным фактом.
Виталий Барабаш, глава военной администрации Авдеевки, воюет с Россией с 2014 года. Город окончательно перешел под ее контроль минувшей зимой после десяти лет боевых действий. Сейчас чиновник сидит в темном кабинете в Покровске, выполняя оставшиеся административные задачи, включая помощь жителям в требовании компенсаций за утраченное жилье, и координируя работу центров для беженцев из Авдеевки в Днепре. На стене висят флаги Донбасса и Авдеевки, на последнем изображено неровное красное пламя на зеленом фоне, символизирующее некогда горевший над огромным сталелитейным заводом Авдеевки огонь. "Я служу в армии с 2014 года, поэтому знаю, каково это – терять территории, – сказал он. – Многим людям больно… от нас будто кусок оторвали".
По его словам, после взятия Авдеевки Россией он выпал из общественной жизни на три дня: "Мне нужно было побыть одному… Даже родственники знали, что мне лучше не звонить. Я был в очень тяжелом психическом состоянии". Сейчас, чтобы справиться со стрессом, он любит ходить на стрельбище или гонять на мотоцикле по Днепру и не верит, что Зеленский подпишет мирное соглашение, которое "оставит" Донбасс России. По его словам, урезонивать Москву было бы "глупой ошибкой": "Большинство надеется, что мы вернемся в Авдеевку. Они готовы жить в палатках и восстанавливать город".
Разногласия на востоке
Путин давно оправдывает конфликт с Украиной защитой русскоязычного населения на востоке страны от того, что считает геноцидом. Опрошенные The Washington Post российские солдаты назвали это ключевой причиной, по которой боевые действия необходимо продолжать. И хотя в Донбассе уровень пророссийских настроений и ностальгии по советскому прошлому всегда был выше, чем в других областях Украины, здесь также живет много русскоязычных украинцев, которые хотят, чтобы регион оставался украинским.
С начала конфликта в 2014 году тысячи людей погибли и остались без крова. И когда российские войска двинулись на запад, жителям Донбасса пришлось покинуть полные воспоминаний родные края и имущество и наблюдать за тем, как их города и села исчезают с лица земли. Другие, многие месяцы и даже годы прожив вдали от дома беженцами, скучали по своим домам и теплому лету, по бескрайним полям подсолнухов и характерным шлаковым отвалам, проходящим пунктирной линией по горизонту. Потом они вернулись домой и научились жить по соседству с передним краем обороны под постоянной угрозой ракетных ударов. Сейчас многие снова собирают чемоданы на тот случай, если российские войска подойдут еще ближе.
"С началом полномасштабного конфликта маски были сорваны, все обрело определенность, недвусмысленность и конкретность", – сказал 35-летний депутат Рады Егор Фирсов, который до 2022 года представлял Донецк в украинском парламенте, а сейчас работает военным медиком на передовой в Нью-Йорке (поселок в Донбассе – прим. ИноСМИ). Фирсов помнит Донецк богатым, многонациональным регионом, где на "Донбасс Арене" выступала Бейонсе и проходил чемпионат Европы по футболу 2012 года, когда сотни тысяч украинцев собрались поболеть за свою страну, размахивая желто-голубыми флагами.
Но в одном из летних интервью в Покровске он сказал, что Донецк также может быть "опасным, суровым и диким" местом. Люди все чаще ощущали, что Киев забыл о них и их бедах. По мере расширения власти местных олигархов в городе угасал политический плюрализм, и постепенно он стал более открыто симпатизировать Москве. "В Донецке были большие деньги, крупные предприятия и фабрики, оставшиеся от Советского Союза, – говорит Фирсов. – И чтобы сохранить власть в одних руках, действующая элита выбрала единый путь… и в то время народ Донбасса ее поддержал".
Возглавлявший местные проевропейские протесты 2014 года Фирсов хорошо знаком с последствиями российской пропаганды. Государственное телевидение этой страны 10 лет говорило жителям Донбасса, что Киев бомбит их дома и что во всем виноват тогдашний президент Украины Петр Порошенко. Но когда началась российская спецоперация, тысячи мужчин и женщин записались в бригаду территориальной обороны Донецкой области, вспоминает Фирсов.
"Все это наша земля"
Если некоторые украинцы когда-то считали Донбасс отдельной частью страны, от которой можно отказаться, то после начала полномасштабного конфликта это мнение, похоже, изменилось, даже в западной части страны. В 2014 году некоторые беженцы с Донбасса чувствовали себя маргиналами в областях, куда бежали. Люди относились к ним так, как будто это они стали причиной нестабильности в стране и могли принести другим одни лишь неприятности. Теперь, когда потеря жилья и жизнь беженцев стали общим для всех украинцев опытом, жители Донбасса говорят, что ощущают больше сочувствия.
Многие все чаще говорят не на русском, а на украинском. Сюда переселяются солдаты из других областей, которые никогда ранее не были на востоке Украины. Некоторые из них женятся на местных и создают семьи. "В 2014 году война шла в Донбассе, теперь идет на Украине, – говорит Фирсов. – Если раньше речь шла о том, нужен ли нам Донбасс и можем ли мы от него отказаться, то теперь этого нет. Все это наша земля, и она нужна нам вся".
На закате у озера Соленое в Славянске, наблюдая за купающимися и играющими в соленой грязи детьми, два солдата с севера Украины Николай и Артем наслаждались часовой передышкой, ожидая новых приказов своего командира. Они приехали в Донбасс месяцем ранее и впервые увидели эту часть страны. "Когда приезжаешь сюда, испытываешь массу эмоций, учитывая ее историю, – сказал Артем. – Но делить страну на части, как пирог, нельзя. Здесь все та же Украина: та же природа, те же деревья, то же солнце".
* Организация, выполняющая функции иноагента и признанная нежелательной в России
