Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если США потерпят поражение на Украине, Европа от этого выиграет, сказал в интервью газете Corriere della Serra французский ученый Эммануэль Тодд. В противном случае порабощение Европы американцами затянется еще на столетие.
Даниэле Лабанти (Daniele Labanti)
Вышел итальянский перевод книги французского ученого Эммануэля Тодда (Emmanuel Todd), которого обвиняют в пропутинских позициях.
В итальянском издательстве Fazi вышла книга Эммануэля Тодда "Поражение Запада" (La sconfitta dell’Occidente), опубликованная до этого крупнейшим во Франции издательским домом Gallimard. Книга вызвала поток критики в адрес французского антрополога, которого на протяжении всего последнего десятилетия обвиняют в пропутинских позициях. 9 октября в центре Болоньи на инновационном пространстве книжного магазина Librerie.coop Ambasciatori состоялись презентация его книги и ее обсуждение с профессором истории Болонского университета, писателем Карло Галли.
– Профессор, во Франции писали, что вы хотите "выдать свои мечты за реальность", и все, что вы утверждаете, не имеет научной основы. Что вы можете сказать в ответ?
– Вопрос не в том, что пишет обо мне французская пресса, а в знании фактов, которые предоставляет нам современная история. Дело в том, что США не смогли обеспечить производство необходимой украинцам военной техники, потому что потенциал их промышленности истощен: приоритет отдается финансовому сектору, а не реальному производству. Следующий факт – это то, что украинская армия отступает и что она с трудом набирает солдат. Фактом является и то, что западные экономические санкции нанесли больший ущерб европейской экономике, чем российской, а также то, что политическая стабильность во Франции сейчас находится под большей угрозой, чем в России. Реструктуризация российской экономики стала возможной благодаря тому, что эта страна выпускает больше инженеров, чем Америка, а также благодаря тому, что страны, не являющиеся союзниками или вассалами США, продолжают торговать с Москвой. То, что большая часть французской прессы назвала мои размышления мечтами – LeMonde, Libération, L'Express и другие – наводит на мысль, что не я, а они живут в мечтах. Успех моей книги во Франции также свидетельствует о том, что французы не всегда воспринимают эти СМИ всерьез.
– Однако в основе книги лежат ваши теории о нигилизме и религиозном декадансе в Европе. Можете ли вы объяснить нам их значение?
– Последние следы социальной и моральной структуры, источники которой лежали в религии, исчезли. Достигнуто исходное, нулевое состояние религии. Однако отсутствие верований, норм и привычек, идущих из религии, оставляет человека в смятении и тоске от того, что он смертен и ему неведом смысл его существования на земле. Самая банальная реакция на эту пустоту – это обожествление пустоты: нигилизм, который приводит к порыву уничтожить вещи, людей и реальность. Главным симптомом этого для меня является трансгендерная идеология, которая заставляет высший и средний классы верить, что мужчина может стать женщиной, а женщина – мужчиной. Это ложное утверждение. Биологическая структура генетического кода доказывает, что это невозможно. Я говорю это как антрополог, как ученый, а не как моралист. Мы должны защитить людей, которые считают, что принадлежат к другому полу, нежели их собственный. Что касается ЛГБТ*-идеологии (лесбиянства, мужской гомосексуальности и бисексуальности), то это сексуальные предпочтения, существование которых я признаю. Удивительно и показательно, что, провозглашая неизменность генетического кода, наука и Церковь теперь находятся на одной стороне, восстав против ложных утверждений в духе нигилизма.
– Вы утверждаете, что Европа делегировала представительство Запада Соединенным Штатам и теперь расплачивается за последствия. Как, по-вашему, можно изменить эту тенденцию?
– В нашем нынешнем положении мы не можем сделать ничего другого. Военные действия начались. Именно исход этого конфликта решит судьбу Европы. Если Россия потерпит поражение на Украине, то порабощение Европы американцами затянется на столетие. Если же, как я считаю, США потерпят поражение, НАТО распадется, а Европа останется свободной. Еще важнее, чем победа России, будет остановка российской армии на линии Днепра и нежелание Москвы нападать на Западную Европу военным путем. При 144 миллионах жителей, сокращающемся населении и территории в 17 миллионов квадратных километров российское государство уже сейчас с трудом обеспечивает заселение собственной территории. У России не будет ни средств, ни желания расширяться, когда границы докоммунистической России будут восстановлены. Западная русофобская истерия, которая создает фантастические картины российской экспансии в Европу, просто смешна для серьезного историка. Когда европейцы осознают, что НАТО существует не для того, чтобы их защищать, а для того, чтобы их контролировать, – это станет для них психологическим шоком.
– Как вы думаете, сделала ли Европа последний шаг к такому подчинению во время конфликтов на Балканах, особенно в связи с ситуацией в Косово?
– Нет, все началось с Украины. Во время войны в Ираке, уже после Косово, Путин, Шредер и Ширак проводили совместные пресс-конференции. Это привело Вашингтон в ужас. Казалось, что Америка может быть изгнана с европейского континента. Поэтому отделение России от Германии стало приоритетом для американских стратегов. Ухудшение ситуации на Украине служило этой цели. Вынудить русских вступить в конфликт, чтобы предотвратить фактическую интеграцию Украины в НАТО, первоначально было большим дипломатическим успехом для Вашингтона. Шок от этого военного конфликта парализовал Германию и позволил американцам в общей неразберихе взорвать газопроводы "Северные потоки", символ экономического взаимопонимания между Германией и Россией. Очевидно, что на втором этапе, этапе поражения Америки, американский контроль над Европой будет разрушен. Германия и Россия восстановят отношения. Этот конфликт в каком-то смысле искусственный. Для Европы с ее низкой рождаемостью и стареющим населением взаимодополняемость немецкой промышленности и российских энергетических и минеральных ресурсов является совершенно естественным.
– Почему вы занимаете пророссийскую позицию в отношении конфликта на Украине и видите в этом доказательство конца Запада?
– Я объективный историк. Я хочу понять, почему мы на Западе спровоцировали это противостояние и проиграли его, а вместе с этим поражением потеряли и свою власть в мире. Я не пророссийски настроен. Но я читаю, что говорят Путин и Лавров и, кажется, понимаю их цели и логику. Если бы наши лидеры более серьезно относились к таким исследователям, как я и некоторые другие, они бы не привели нас к такой катастрофе. Умный путинофоб мог бы даже использовать мою книгу для борьбы с Россией. С другой стороны, когда такая газета, как Le Monde, скрывает от своих читателей – французской элиты – экономическое и социальное возрождение России, она дезинформирует наших лидеров, не говоря им о стабильности и мощи России и тем самым оказывает услугу Путину.
– Вы вводите понятия "либеральная олигархия" в отношении многих европейских государств и "авторитарная демократия" для России. В какой системе вы бы предпочли жить?
– Либеральная олигархия не является для меня проблемой. Не забывайте, что я родом из французского интеллектуального истеблишмента. Мой дед Поль Низан до войны печатался в известном издательстве Gallimard, а шафером на свадьбе у него был знаменитый французский философ, академик, критик марксизма Раймон Арон (RaymondAron). Моя бабушка Генриетта была кузиной члена французской академии, родоначальника антропологии Клода Леви-Стросса (Claude Lévi-Strauss). Мой отец Оливье Тодд был блестящим журналистом еженедельника Le Nouvel Observateur. В общем, я просто диссидент, принадлежащий к интеллектуальной элите. Кроме того, я страстно люблю свою страну, Францию, и буду жить там до тех пор, пока режим не превратится в фашистский или расистский, а мне не придется стать политическим беженцем. Если бы я избрал путь политического беженца, я бы не поехал в Соединенные Штаты, как это было принято в моей семье, потому что США скатываются в нечто худшее, чем либеральная олигархия, – в нигилизм. Я не поклонник варварства, я культурный конформист, слишком интеллигентный, как говорят во Франции. Думаю, я бы поехал в Италию, потому что там очень красиво, или в Швейцарию, потому что часть страны говорит по-французски. А что бы я делал в России?
* Экстремистское движение, запрещенное в России
