Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Экономика Германии значительно отстает от остального "богатого" мира, пишет The Economist. Страна, считавшаяся локомотивом европейского роста, превратилась в его тормоз. В следующем году может показаться, что жизнь налаживается, но облегчение будет недолгим.
Роберт Хабек с тевтонской сдержанностью признал текущие экономические условия “неудовлетворительными”. Министр экономики Германии выступил 9 октября, сразу после того, как официальный прогноз на год был пересмотрен с роста на 0,3% до сокращения на 0,2%. Вслед за снижением производства на 0,3% в прошлом году это сулит Германии первую двухлетнюю рецессию более чем за два десятилетия.
На самом деле крупнейшая экономика Европы едва оправилась от коронавирусного шока и значительно отстает от остального богатого мира. Изабель Шнабель из Европейского центрального банка отметила, что рост еврозоны, за исключением Германии, с 2021 года был “удивительно устойчивым” и к тому же опережал ряд других крупных экономик. Но рассуждать об экономике еврозоны без Германии — то же самое, что об американской без Калифорнии и Техаса. Страна, считавшаяся локомотивом европейского роста, превратилась в его тормоз.
Трудно представить себе худшее стечение обстоятельств для экспортно-зависимой и преимущественно обрабатывающей промышленности Германии, чем то, с чем она столкнулась начиная с 2021 года. Российская спецоперация на Украине взвинтила цены на энергоносители. А избыточные промышленные мощности Китая посеяли хаос за рубежом. В экономической слабости принято винить сугубо внешние факторы, однако проблемы Германии лежат гораздо глубже, и многие из них носят сугубо внутренний характер. Вдобавок ко всему, четкому политическому ответу мешает раздробленность трехсторонней правящей коалиции.
За последние годы промышленное производство столкнулось с рядом трудностей. Особенно сильно пострадали энергоемкие отрасли: химическая, металлообрабатывающая и бумажная промышленность. На эти секторы приходится всего 16% производства в стране, но они потребляют почти 80% промышленной энергии. Многие компании в ответ на дороговизну энергии в принципе приостановили производство.
Еще более серьезная проблема для большинства компаний — перемены в мировом спросе. Как отметил [швейцарский банк] Pictet Wealth Management, экономические отношения Германии с Китаем изменились. В 2010-х годах рост двух стран был взаимодополняющим: Германия продавала Китаю автомобили, химикаты и оборудование, а сама приобретала потребительские товары и промежуточные ресурсы и полуфабрикаты — например, аккумуляторы и электронные узлы. Теперь Китай сам производит большую часть того, что когда-то импортировал, а в ряде случаев даже стал серьезным конкурентом на экспортных рынка. Причем не в последнюю очередь это касается автопрома — давней основы немецкой экономики.
Однако уныние из-за печальной участи немецкой промышленности может быть преувеличено. Хотя обрабатывающее производство действительно упало с 2020 года, его валовая добавленная стоимость была на удивление стабильной. В ряде случаев компании смогли перейти на производство более дорогих товаров, даже потеряв долю рынка. А в прошлом году, когда общая экономика просела, свой вклад в копилку роста внесла торговля, и похоже, что ситуация повторится и в этом году.
По мере снижения инфляции более высокие реальные доходы семей постепенно приводят к росту спроса, но рано или поздно скажутся и на потребительских расходах. Худшие из энергетических бед промышленности тоже в прошлом. Большинство наблюдателей ожидают ускорения роста в следующем году. Правительство заложило рост на 1,1% в 2025 году и на 1,6% в 2026 году, исходя из того, что частное потребление начнет восстанавливаться. С толикой скепсиса министры предполагают, что отчасти этому поспособствует и их политика стимулирования роста.
Но запоздалый рост еще не означает избавления от более долгосрочных и системных проблем. В действительности экономическая слабость Германии началась задолго до недавних геополитических и экономических потрясений. Как отметила Шнабель в этом месяце, ВВП Германии в конце 2021 года был всего на 1% выше уровня четырехлетней давности по сравнению с пятипроцентным ростом в остальной еврозоне и более чем десятипроцентным в Америке.
Успех Германии в 2010-х отражал конкурентное преимущество страны над остальной Европой. В начале века Германия еще преодолевала последствия воссоединения. Уровень цен был выше, чем в остальной части еврозоны. Затем, в начале 2000-х годов, реформы Харца, включая масштабную либерализацию рынка труда, ограничили издержки, ослабив переговорный рычаг профсоюзов. В то же время подпитываемый задолженностью стремительный рост в южной Европе взвинтил цены в остальной еврозоне.
Однако со временем конкурентное преимущество выветрилось. После кризиса суверенного долга в начале 2010-х годов периферийные европейские экономики приступили к собственным структурным реформам. Начиная с 2015 года, после десятилетия умеренности, рост немецких расходов на заработную плату ускорился. К 2019 году разрыв в уровне цен между Германией и остальной частью еврозоны сократился, однако его снова увеличил дефицит энергии, поскольку Германия зависела от российского газа сильнее соседей. Впервые более чем за два десятилетия Германия лишилась стоимостного преимущества по издержкам по сравнению с остальной еврозоной.
Помимо потери конкурентоспособности, Германии также приходится бороться и с демографическими сдвигами. В последние годы старение коренного населения уравновешивалось высокой иммиграцией. Но мигранты больше не прибывают в необходимых количествах, и компаниям не хватает рабочих рук. Вообще, МВФ ожидает, что численность трудоспособного населения Германии в течение следующих пяти лет будет сокращаться на 0,5% в год — и это будет один из самых резких спадов среди крупных экономик.
Чиновники МВФ предупредили, что, если производительность резко не улучшится, экономический рост Германии наверняка установится на уровне в 0,7% в год — а это лишь около половины от допандемийного уровня. Увеличение государственных расходов могло бы придать некий импульс, но министры скованы налогово-бюджетными правилами, которые сами же и приняли. Ежегодные чистые государственные инвестиции упали с примерно 1% ВВП в начале 1990-х годов практически до нуля. Хотя критика так называемого “долгового тормоза”, который ограничивает федеральный дефицит планкой 0,35% ВВП в год, звучит все громче, мало кто из аналитиков ждет серьезных изменений до федеральных выборов в следующем году.
Рецессия в Германии болезненна как для самих немцев, так и для всей еврозоны. Экономическое восстановление в следующем году – следствие ослабленной инфляцией и снизившихся расходов на энергоносители – не решит структурных проблем. Экономика Германии демонстрировала все признаки напряжения задолго до того, как вспыхнула пандемия, Россия ввела войска на Украину, а Китай начал накачивать деньгами проблемные отрасли. И в течение некоторого времени эти признаки напряженности никуда не денутся.
