Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Трамп завоевал избирателей с помощью интернета, пишет NYT. Свою аудиторию — в том числе, так называемых "традиционных жен", блогеров и авторов "пацанских подкастов" — он нашел именно там, сокрушается чернокожая журналистка. Тут ей привиделись признаки расизма. Она приравнивает блогеров, которые рекламируют очистители для воды и средства для очищения кожи, к приверженцам идей о чистоте белой расы.
Тресси Макмиллан Коттом (Tressie McMillan Cottom)
Вот мой официальный диагноз похмелья после выборов. Мой телефон разрывается от текстовых сообщений: люди, от которых я не слышала ни слова годами, внезапно ищут сочувствия. Я провела свой первый урок через неделю после выборов, и моим студентам потребовался целый час, чтобы переварить свое горе настолько, чтобы мы могли обсудить более жизнеутверждающие темы — например, дороговизну средств связи в американских тюрьмах. Я знаю, что немалая часть Америки сейчас ликует, видя, как мечты сбываются в прямом эфире. Но над моим уголком мира нависает лишь один большой вопрос: как мы дошли до жизни такой?
В общем и целом, стечение обстоятельств и ход истории вынудили Камалу Харрис, кандидата за перемены, баллотироваться вместо действующего президента. Противостояла ей глобальная авторитарная политическая волна на подрыв действующей власти. Единственный сюрприз кроется в том, что кто-то ожидал, что США проявят исключительность и выстоят даже во всемирный шторм консервативного популизма.
Но именно эта буря помогла Дональду Трампу упрочить поддержку — помимо прочего, среди молодых избирателей, латиноамериканцев и чернокожих мужчин. С тех пор, как мне исполнилось 18, и я получила право голоса, про Республиканскую партию неизменно говорилось одно и тоже: старая, белая и скучная. Однако популярность Трампа среди молодежи опровергает это — точно так же, как и его успех среди цветных мужчин.
Трамп завоевал избирателей из числа меньшинств и молодых людей не потому, что нашел ключ к их самосознанию. Он научился грамотно пользоваться информационными экосистемами — социальными сетями, мемами и внутренним сленгом пересекающихся цифровых сообществ — где самовыражаются избиратели из числа меньшинств и молодежь. Разница существенная. Некоторым избирателям риторика и повестка дня Трампа приглянутся сугубо из-за расовой идентичности, но часть успеха трампизма кроется в том, как экономическая поляризация сбивает с толку и, наоборот, затуманивает политику идентичности, особенно на просторах интернета.
Сильные стороны Трампа как политика хорошо известны. Он громогласный и претенциозный. А еще нелиберальный грубиян. Из-за этого либералы легко забывают о том, как ловко он оказывает влияние на публику. Он призывает сторонников опираться на чувства — внушая им, что их заметили, признали и уважают. Это влияние имеет политическое значение, особенно в цифровую эпоху.
Растет массив исследований в области социальных наук о будоражащих эмоции цифровых культурах, которые распространяют массу бессмысленных идей, впаривают гору ненужного хлама и порождают класс влиятельных блогеров или лидеров общественного мнения. Эта гремучая смесь денег, влияния и эмоций стала ключом к повальному распространению двух идей, которые политический бренд Трампа блестяще превратил в успех на выборах: во-первых, что мужчины и женщины — это биологические категории, а во-вторых, что он снова сделает экономику такой, какой она была после Второй мировой войны.
Если вы хотите понять необычайное влияние Дональда Трампа на нашу культурную политику, следует обратить внимание на феномены традиционных жён (Речь о тренде на tradwide. Это когда женщину содержит муж, а она занимается семьей и бытом — это мечта, по меркам многих американок. — Прим. ИноСМИ), авторов "пацанских подкастов" и влиятельных "блогеров благополучия" (Их также называют "велнес-инфлюенсерами" — Прим. ИноСМИ).
Традиционные жены — это современная версия белых домохозяек среднего класса из пригородов эпохи 1950-х годов, только в эпоху социальных сетей. Они прославляют домашний труд и богатство, благодаря которому полноценная семья с единственным кормильцем дает женщинам передышку от рынка труда. С очевидными, пусть и завуалированными отголосками движения “Вернем Америке былое величие” традиционные жены популяризируют иллюзию о том, что женщины снова могут наслаждаться всеми атрибутами потребления высшего класса — без опасной суеты городской жизни или тяжкого труда в сельской местности.
Идиллическая, безупречно ухоженная домохозяйка — это непреходящий символ экономики 1950-х годов. Но это и сказка. Как подробно раскрывалось в многочисленных феминистских публикациях, те немногие женщины, что могли себе позволить такую жизнь, нередко оказывались несчастливы.
Но если экономика традиционного гендерного разделения труда и прежде работала лишь для немногих, то сегодня таких семей поубавилось еще больше. Участь "традиционной жены" в современной экономике — жестокая капиталистическая утопия, потому что практически недостижима: чтобы свести концы с концами, большинству семей нужно два источника дохода. Но есть рынок, где даже утопия может вдохновлять, если люди к ней потянутся. Миф о традиционных женах сулит, что потребители смогут переделать реальную экономику 21-го века в мечту середины 20-го века. Все, что для этого нужно сделать, — это купить правильное средство по уходу за кожей или собственноручно смолоть муку для домашнего хлеба.
В книге “Женщины на краю правого фланга” Эвиан Лейдиг (Eviane Leidig) описывает, как она выражается, “крайне правое предпринимательство” — разрастающийся рынок товаров, которые рекламируются влиятельными блогерами, приносят немалую прибыль и постепенно “подсаживают” людей на экстремизм. "Традиционные жены" — элитный авангард этой экономики. Они продают “чистые” (внимание на слово "чистые", далее в статье мысль чернокожей журналистки совершит неожиданный кульбит. — Прим. ИноСМИ) сыворотки красоты, которые сулят молодую кожу и моральную добродетель чистоплотности. В мире традиционных жен женщина ухаживает за своим телом точно так же, как и за семейным очагом — наводя образцовый порядок напоказ. Традиционные жены предлагают курсы, на которых внушают другим женщинам мысль, что мужчины — лишь средство достижения экономической безопасности, рассуждая о них как о кормильцах. Их контент об образе жизни сопровождается ключевыми словами “женский досуг” и “спутницы жизни”.
Разумеется, мало что в поп-культуре подготовило нас к восприятию Трампа лучше бесконечного парада реалити-шоу о домохозяйках. После нескольких тысяч часов состязаний в “женственности”, где мерилом служит изощренность брани, Трамп покажется неотесанным мужланом, но не таким уж оскорбительным. Что еще важнее, он обещает именно то, что сулит ваша любимая "традиционная жена": что при деньгах и “правильном” голосовании можно вернуться в экономический "земной рай" послевоенной Америки.
Типаж “пацанского подкастера”, мужественного брата-близнеца традиционной жены, заслуживает целого крыла библиотеки. Нет сомнений, что экосистема подкастов превратилась в процветающую информационную среду с собственными представлениями о легитимности, этикой и аудиторией. Ее определяет грубая экономика. Вам платят, если вы становитесь популярными, и вы становитесь популярными, если уже знамениты.
Джо Роган (Joe Rogan) — святой покровитель “пацанских подкастеров”, и его информационно-развлекательный бренд может послужить исчерпывающей методичкой. Типичный “пацан-подкастер”, по какой-то непостижимой причине слегка знаменит, выдает спорные идеи за интеллектуализм, себя подает как “независимого мыслителя” и приглашает скандальных гостей радикальных взглядов. После этого можно монетизировать передачу и податься в предприниматели, впаривая гору ненужного барахла, в нагрузку к которому предлагается дезинформация о вакцинах, здоровье, фитнесе и инвестициях.
Конечно, далеко не все “пацанские подкастеры” республиканцы или даже консерваторы. Но дело не в политическом самосознании, а в том, как смоделирован сам их образ. Даже у левых и левоцентристских подкастеров все та же самолюбивая подача, что и у правых. Даже отключившись и не воспринимая конкретные слова (а кто из нас так не делает, слушая подкасты?) вы все равно впитываете “пацанский” ритм и стиль. Если скороговорка передачи Национального общественного радио “Свежий воздух” — воплощение либерализма, то “пацанские” речи — реакционерство в чистом виде.
Трамп сам нередко звучит как типичный “пацан-подкастер” — перепрыгивает с одной мысли на другую, нарушает границы приличия и отправляет сторонникам закодированные послания под видом невинных шуток. Когда его постоянно крутят в теленовостях, его речи многие начинают воспринимать как серьезные новости. Это объясняет, почему так много чокнутых теорий заговора звучит вполне правдоподобно. На самом деле, как только этот персонаж “узаконил” “пацанскую” эстетику, бредни, которые он изрыгает, сами по себе становятся резонным инфоповодом.
Культурная политика “пацанских” подкастов как феномена строится на гендерной идентичности. Мужчинам дозволено быть мужчинами, с четкой объединяющей эстетикой: будьте провокационными, будьте дерзкими и будьте бескомпромиссно мужеподобными. Вторя “пацанским” речам и приходя к ним в гости, Трамп не только начал ассоциироваться с их представлениями о мужественности, но и создал медийную среду, в которой его главная ложь обрела политическую аудиторию.
Наконец, есть “блогеры благополучия”. Они продают диеты и образ жизни, превращая наши тела в своего рода светскую религию. Если я буду заботиться о себе еще более тщательно и радикально, я отшелушу себя до полного исчезновения. Может, в этом и есть смысл — чтобы такие, как я, исчезли. Историк Кэтлин Белью называет радикализирующий эффект здорового образа жизни “скользкой дорожкой от простой дерзости до альтернативной правизны”. Это теневое пространство, где сходятся крайне левые и крайне правые, обсуждая модные диеты и странную политику.
Люди, панически боящиеся свинца в воде, начинают подписываться на блоги, где объясняется, какой лучше купить очиститель. Алгоритмы загоняют их все глубже в сеть “блогов благополучия”, которые не доверяют правительству. А это кратчайший путь к дезинформации: внезапно “выясняется”, что государство отравляет нашу воду — а кстати, вы разве не слышали, вместе с вакцинами вам в руку вживляют отслеживающее вещество? Этот конвейер создает многочисленные обратные связи внутри сообщества: подписчики, взаимные друзья и избранные. И к тому времени, как здравомыслящий человек доходит до совершенно возмутительной риторики, вокруг него уже хватает людей, которые внушают, что эти идеи совершенно нормальны.
Здесь есть скрытый мотив белого национализма — “чистота” синонимична белизне (чистое безумие — Прим. ИноСМИ), а “независимость” нередко ассоциируется с освобождением от многорасового государства. “Блогеры благополучия” объединяют старые представления о чистоте с либеральными идеями о независимости от государства и от пуританского стыда.
Сами блогеры утверждают, что они якобы аполитичны. Но они советуют подписчикам “исследовать вопрос самому” и “думать своей головой”, а в интернете это прямой путь к политическому экстремизму. Оздоровление превращается в белый национализм, когда бренды-адепты чистоты подталкивают людей к мысли, что государство — это враг. Им вторят экстремисты: у них государство — это враг, потому что включает в свой состав “иных”, таких как меньшинства и иммигранты.
Лучший пример важности этой смычки правых и левых в сфере оздоровления — это что Трамп недавно назначил Роберта Кеннеди-младшего (Robert F. Kennedy Jr.) на пост главы Министерства здравоохранения и социальных служб. Кеннеди воплощает в себе гуляющие в соцсетях бредни и штамы белого национализма о здоровье — в частности, он рекламирует сырое молоко и насаждает лженауку о вакцинах от коронавируса.
Сойдясь с Кеннеди, Трамп смог выдать себя за своего рода знаменосца этих идей, не обязательно их воплощая. Кеннеди — один из главных культурных послов Трампа для публики, пристрастившейся к здоровому образу жизни.
Если вы не хотите увязнуть в черных дырах сообществ традиционных жен, “пацанов” и “благополучия”, достаточно знать две вещи. Во-первых, привычные политические полюса, в частности “левые” и “правые”, не различают эти группы столь же отчетливо, как предполагают политические ярлыки. И, во-вторых, эти пространства расово и этнически разнообразны. Это многообразие теряется в нашей трактовке этих сообществ, но оно сыграло на руку Трампу, когда он задействовал их риторику.
Так, в “пацанском” сообществе выросла целая индустрия чернокожих подкастеров. Они продвигают те же идеи о гендерном детерминизме, что и белые, но со своей изюминкой. Белый подкастер Джордан Питерсон (Jordan Peterson) насаждает биологические объяснения гендерных и расовых различий. Черный Кевин Сэмюэлс (Kevin Samuels), крайне популярный вплоть до своей смерти в 2022 году, рассуждал о предопределенности пола, не вдаваясь в коварные идеи о неполноценности черных.
Та же аналогия есть и в сообществе традиционных жен. Светловолосые и стройные белые женщины делают приготовление ужина частью своего антифеминистского самосознания, попутно продвигая типично белые представления о том, что надо иметь столько детей, сколько даст Бог. Версия этой этики для чернокожих женщин относится к наемному труду более прагматично. Они не обязательно остаются дома, но стараются обеспечить себе максимум досуга, называя его “легкой жизнью”.
На уровне предвыборной агитации подобные расовые различия неизменно сглаживаются. Элементарный посыл Трампа — “Я один могу это исправить” — позволяет группам с реальными разногласиями отодвинуть их на второй план. Подробности значения не имеют, важнее эстетика. Именно она в сочетании с популистскими поветриями сделали Трампа нашим президентом.
Начиная с цифровой стратегии штаба Обамы в 2008 году избранные чиновники в основном взаимодействовали с онлайн-сообществами по-честному, высылая четкие и недвусмысленные сигналы. Но интернет образца 2024 года — совсем не то же самое, что 2008 года. В 2024 году эстетика влияния в онлайн-сообществах больше ценит броскую подачу и реакционные личности. У такого кандидата, как Камала Харрис, практически не было шансов прорваться сквозь горластую онлайн-экосистему.
Дональд Трамп же идеально готов к нынешнему медийному моменту. По всем признакам он живет крайне активной сетевой жизнью — вечно онлайн, как говорит молодежь. Он потребляет массу цифровых культур и новостей. Внутреннее чутье подсказывает ему, какая дезинформация и какие вбросы произведут эффект на пересекающиеся цифровые сообщества, и это обеспечило ему поистине разнообразную аудиторию.
Многим либералам его риторика могла показаться непоследовательной, но ему удалось собрать под свои знамена избирателей из частично наслаивающихся друг на друга онлайн-сообществ, которые прислушиваются скорее к архетипам и эстетике, а не к политике. А Трамп на это щедр. Сексистские и расистские представления о том, кто должен сидеть дома, кто вправе высказывать свои мнения на публике и кого вообще следует исключить из государства, словно созданы для этих сообществ.
Коалиция Трампа нашла этих людей прямо на их ниве — в интернете. Он выстроил им политический дом по кирпичикам — одной бессвязной речью за другой. И теперь консерваторы обрели культурное преимущество. Если либералы захотят когда-нибудь вернуть себе власть — или надеются ее удержать — им придется придумать, как одолеть дезинформацию, а также общаться с людьми там, где они проводят время.
Тресси Макмиллан Коттом — обозреватель The New York Times с 2022 года. Профессор Школы информации и библиотековедения при Университете Северной Каролины в Чапел-Хилл, автор книг
