Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
России было предначертано судьбой господствовать в Евразии, но добиться успеха она может только с помощью Запада, утверждает автор статьи в UnHerd. По его мнению, ситуация 1945 года в Ялте может повториться: Трамп и Путин разделят глобальное "игровое поле" между собой.
Михал Кранц (Michal Kranz)
Если вы знаете о Ялтинской конференции, то наверняка видели легендарную фотографию. Ну, вы понимаете, про которую я: трое уставших от войны лидеров сидят бок о бок, Рузвельт — осклабившись, Черчилль — с поднятыми бровями, а Сталин ухмыляется в усы. Все трое явно довольны исходом. Это удивительно мощный образ — и не только потому, что стал олицетворением начала холодной войны, которая расколола Европу на несколько десятилетий. В конце концов, для многих россиян конференция, чья 80-летняя годовщина будет отмечаться на этой неделе, — это не просто исторический реликт. Скорее, это воплощение возможностей их родины здесь и сейчас.
Через призму путинизма мировая политика образца 2025 года удивительно похожа на 1945 год. Сфера влияния Москвы и даже ядро России снова под угрозой со стороны сил Запада. Но, как и 80 лет назад, считают кремлевские идеологи, Россия успешно отбивает этот натиск — как в военном, так и в цивилизационном плане. А теперь вспомните ту фотографию — и кто на ней составлял Сталину компанию. Не какие-то лакеи из Политбюро, а двое соперников, которые, каждый по-своему, позволили его стране воплощать в жизнь имперские замашки и диктовать свою волю остальным на десятилетия вперед. Для меня именно в этом и заключается подлинный урок Ялты восемь десятилетий спустя — не то, что России было предначертано судьбой господствовать в Евразии, а то, что она может добиться успеха лишь с помощью Запада.
Еще когда России в полном смысле слова не существовало, ее правители не гнушались помощью чужаков. Вспомним начало 17 века, так называемое Смутное время, когда Московию охватили кризис престолонаследия, гражданская война и иностранные вторжения Шведской империи и Речи Посполитой. Вопреки популярной трактовке истории, знакомой большинству россиян, Михаил Романов, первый царь самой легендарной династии России, взошел на престол в 1613 году в результате сотрудничества с иностранцами. Националистические эпопеи, в частности опера 1836 года “Жизнь за царя”, выставляли его непоколебимым героем, который бежал от вторгшихся поляков вместо того, чтобы подчиниться воле захватчиков. По правде же говоря, его родной дядя поддерживал польские попытки усадить на русский престол чужестранца, а сам Михаил даже жил некоторое время в занятом поляками Кремле.
Этот мотив проходит красной нитью через долгие века, когда Россия пыталась вырваться из географической темницы под названием Евразия. Хотя России всегда было, куда расширяться, само ее географическое положение делало ее уязвимой для вторжений как с востока, так и с запада. Более того, окруженная горами на юге, арктическими льдами на севере и европейскими конкурентами на западе, исторически Россия имела крайне скудные возможности развивать военно-морскую мощь — непременный атрибут всякой современной сверхдержавы. Изобретательный способ обзавестись выходом к морю и приобретение обширных колониальных владений в качестве буфера имели решающее значение, если Россия намеревалась стать чем-то большим, чем захолустным форпостом на Москве-реке.
На практике это могло произойти лишь в результате сотрудничества с чужаками, что было очевидно и после окончания Смутного времени. Например, в последние десятилетия 18-го века Россия не стеснялась играть военными мышцами. Однако для окончательно разгрома своего старого соперника Речи Посполитой она предпочла разделить ее земли с Австрией и Пруссией. Таким образом она добилась новой расстановки сил в Восточной Европе, окончательно утвержденной на Венском конгрессе и вчерне сохранявшийся до 1914 года. Похожая история развернулась и на море. Мало было прорубить окно к Черному и Балтийскому морям, если бы Россия не обеспечила себе проход через Босфор (через османов) и Каттегат (через Данию) ко всем морям и океанам Земли.
Разумеется, это не помешало российским правителям бравировать своей так называемой независимостью. Любой национализм в той или иной степени зиждется на идеологии и переписывании истории. “Жизнь за царя” возвеличила царя Михаила для петербургской знати, и эти же нотки зазвучали с новой силой уже в 20-м веке. Это достаточно ясно из российских хроник Великой Отечественной войны, где красочно описывается, как 20 миллионов советских людей отдали жизни для победы над немецкими захватчиками.
Эта жертва неоспорима — но победа России в Берлине была бы бессмысленной, если бы ее не приняли западные сверхдержавы. Ибо даже если хребет нацистам был перебит в Сталинграде и Курске, ход истории все равно предопределили события, развернувшиеся в Ялте с 4 по 11 февраля 1945 года, когда Рузвельт и Черчилль благословили Сталина на установление нового европейского порядка. Всего за неделю Сталин убедил союзников позволить ему распространить свою власть на всю Восточную Европу, аннексировать Прибалтику и добавить обширный кусок континента в свою сферу влияния.
Российская элита привыкла мыслить историческими циклами, поэтому неудивительно, что пересмотренный геополитический договор — своего рода Ялта 2.0 — для нее давно назрел. Не думайте, что Путина интересует простой захват земель. Его нашумевшую реплику 2005 года, когда он назвал распад Советского Союза “величайшей геополитической катастрофой века”, многие сочли обтекаемым проявлением советской ностальгии — но внутри притаился более глубинный страх. Новая эпоха действительно наступила, однако обновленная расстановка сил на смену порядку холодной войны так и не была установлена, и Россия осталась без руля и ветрил в бурных геополитических водах.
В какой-то степени Путин давно считал так называемый “однополярный момент” Америки лишь врéменным заскоком и исторической аберрацией, упрямо отрицавшей геополитические реалии российской мощи. И на фоне нынешнего ослабления американского владычества Путин может убедительно ратовать за возрождение многополярности, поскольку великие державы от Пекина до Дели формируют новые геополитические центры. Иными словами, российская спецоперация на Украине никогда не касалось одной лишь этой страны. Скорее, это была попытка Путина заставить Америку и Запад признать за Россией ее естественные, как ему кажется, права, уладить дестабилизирующую двусмысленность, определить, где заканчивается сфера влияния России и начинается сфера влияния Америки, и, наконец, восстановить равновесие на условиях Москвы — а пожелания местных жителей от Харькова до Алеппо в расчет браться не будут.
Но, как и всегда, Россия не сможет создать новую международную систему в одиночку — что бы он там ни говорил, Путину нужен Запад не меньше, чем его предшественникам в Кремле. Хороший пример тому — вечный поиск незамерзающих портов, поскольку падение режима Асада в Сирии вынудило Москву поддерживать хорошие отношения и с его революционно настроенным преемником. По иронии истории и в силу влияния Анкары в Дамаске, России снова приходится торговаться с турками, чтобы сохранить свою империю на плаву. Тем временем на своей периферии России приходится считаться с присутствием таких членов НАТО, как Норвегия и Канада, которые спешат поставить ее перед фактом, воспользовавшись таянием льдов. Ну а в отношениях с Америкой и Китаем грубая сила, разумеется, вовсе не вариант.
Путин должен помнить, чем чреваты попытки России решать вопросы в одностороннем порядке. После Октябрьской революции в 1917 году большевики в коммунистическом раже попытались “экспортировать” свою революцию на Запад. Отринув дипломатические па русских царей, они наотрез отказались от всякого диалога с буржуазными государствами Европы. После первых успехов — против недавно обретших независимость Польши, Литвы, Латвии и Эстонии — их разбили поляки у самых ворот Варшавы. После поражения в 1920 году Ленину пришлось подписать Рижский договор, установивший советско-польскую границу. Таким образом, грубая демонстрация силы не сработала: молодой СССР не смог вернуть значительную часть территории, которую Николай II потерял в ходе Первой мировой.
Два десятилетия спустя Сталин извлек важные уроки из этой исторической ошибки, объединив военную мощь Красной Армии с ловкими дипломатическими пассами в Ялте. Жесткими переговорами и ловкостью рук Сталин убедил Рузвельта и Черчилля согласиться на разительное расширение советской территории вкупе с целым рядом буферных государств от Болгарии до Венгрии. Взамен Сталин пообещал провести свободные выборы в той же Польше и Чехословакии — хотя не имел не малейших намерений выполнять свою клятву. Результаты этих маневров были очевидны: Россия распространила свою власть еще дальше, чем при царях, а правительства вплоть до самого Берлина ездили на поклон в Москву.
По некоторым признакам, Путин готов снова разговаривать. Еще до того, как он ввел войска в соседнюю страну, он фактически потребовал, чтобы НАТО исключила всех новых членов, присоединившихся после 1997 года. Это было заведомо нереалистично — но все же это был намек на то, что за непроницаемым фасадом теплится осознание того, что переговоры с Западом неизбежны. Это вдвойне верно теперь, когда в Белом доме сменился хозяин. Безжалостный Дональд Трамп с его инстинктами “решалы” и склонностью ко взаимовыгодным сделкам может оказаться именно тем партнером, который нужен Путину, чтобы увековечить границы новой Российской империи, закрепить новую расстановку сил в Европе и в конечном счете заложить основные правила международных отношений до конца века.
В пользу этого говорят и другие зарубежные авантюры американского президента. Поскольку Трамп готов развязать торговую войну с ЕС и стремится построить новый геополитический полюс, простирающийся от Гренландии до Панамы, путинские угрозы, когда-то совершенно фантастические, теперь кажутся вполне достижимыми. Мало того, что это сулит далеко идущие последствия для Украины (на горизонте маячит признание российского суверенитета над отдельными частями страны) — на повестке дня будущей встречи Трампа и Путина стоит и ряд других далеко идущих вопросов. Помимо прочего, на кону контроль над ядерным оружием и цены на энергоносители. Европейцев же все больше тревожат два момента: во-первых, что встреча пройдет без участия Украины, по крайней мере, на первых порах; во-вторых — что Трамп будет представлять не просто США, а НАТО и весь западный мир. Путин, безусловно, именно так себе это и представляет: опираясь на Ялтинский прецедент, он видит в переговорах поколенческую возможность прояснить глобальное игровое поле от Тихого океана до Дуная.
Остается вопрос: что именно Путин попытается заполучить на переговорах с Трампом? И снова путь нам укажет Ялта. Для Трампа Европа вполне может быть чем-то второстепенным, но для Путина (как и для Сталина до него), она всегда будет эпицентром национальных устремлений. Украина, пожалуй, уже заменила Польшу в качестве основной арены геополитических маневров Москвы, но, как и в 1945 году, разговоры о ее будущем — лишь фон для более обширных вопросов о сфере влияния России. Очевидные кандидаты здесь — Молдавия и Грузия. Кроме того, предметом обсуждения могут стать даже Венгрия и Румыния, хотя обе уверенно вращаются на орбите НАТО.
Иными словами, станет ли Украина в итоге участницей переговоров или нет, в итоге не будет иметь принципиального значения. Для Путина она — не более чем американская марионетка, а для Трампа — обуза. Как и было с Польшей и остальной Восточной Европой в 1945 году, судьбу Украины сообща решат Россия и США, и любое дальнейшее вмешательство Киева будет лишь показухой. Собственно, этот спектакль мы уже видели. Гарри Трумэн был горячо не согласен с условиями, достигнутыми между Рузвельтом и Сталиным, — но к тому времени, когда он вступил в должность после его смерти, было уже слишком поздно, и у него не осталось иного выбора, кроме как одобрить Ялту на Потсдамской конференции пять месяцев спустя.
В итоге “добро” от Америки стало для Москвы даже более мощным инструментом экспансии, чем любой танк или бомба. И все же советские лидеры не почуяли ни намека на иронию, когда на Параде Победы в июне 1945 года заиграл оркестровый финал “Жизни за царя”— музыкальное бегство в Россию, которой в действительности никогда не существовало. Если вторая Ялта действительно состоится восемь десятилетий спустя, будет любопытно посмотреть, решится ли Путин снова на эту оперу. Как бы то ни было, Михаил Романов наверняка гордился бы этим.
Михал Кранц — независимый журналист, освещает политику, общественные вопросы и оборону в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Ведет блог The Eastern Flank (“Восточный фланг”) о геополитике Восточной Европы
