Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Стремление Трампа расширить территорию США вызывает опасения, что он берет пример с Си Цзиньпина и Владимира Путина, пишет Financial Times. Его советники пытаются задним числом объяснить его заявления. Это называется "поисками здравого смысла" — не всегда успешными, сокрушается автор статьи.
Вы наверняка слышали о неолиберализме и неоконсерватизме. Теперь добро пожаловать в эру неоимпериализма.
Самым ярким моментом в инаугурационной речи Дональда Трампа в прошлом месяце стало обещание снова сделать США “растущей страной, которая умножает свое богатство и расширяет свою территорию”.
Надежды, что все разговоры Трампа о территориальной экспансии были лишь пустой риторической похвальбой, скоро угасли. Президент слишком часто рассуждает о заморских территориях, на которые положил глаз, чтобы пропускать его слова мимо ушей.
Так, Трамп уверенно заявил, что Америка “заполучит Гренландию”. Поклялся “вернуть” Панамский канал. И не раз говорил, что Канада должна стать 51-м штатом Америки. На прошлой неделе он даже предъявил права на Газу.
Своим интересом к приобретению территорий он поразил даже собственных сторонников. Но экспансионистские замашки Трампа легче понять, если вписать их в более обширную глобальную тенденцию. Два других мировых лидера, которых он, кажется, считает себе ровней, — Владимир Путин и Си Цзиньпин — также видят в территориальной экспансии ключевую национальную цель и часть своего исторического наследия.
Представители России часто оправдывают конфликт на Украине соображениями национальной безопасности. Но сам Путин постоянно возвращается к мысли, что Украина — не настоящая страна, а часть так называемого “Русского мира”.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров однажды сообщил своему доверенному лицу, что перед началом спецоперации на Украине у Путина было лишь трое советников: Иван Грозный, Петр Первый и Екатерина Великая. При всех троих российская территория круто расширилась, причем Екатерина проникла глубоко на Украину.
Путин явно хотел бы сойти с исторической сцены, восстановив российскую власть над сердцем своей прежней империи — Украиной — и, если получится, продвинувшись еще дальше на запад.
Си Цзиньпин также считает контроль над Тайванем ключом к национальной судьбе Китая и к своему собственному историческому наследию. В недавней речи он заявил без обиняков: “Тайвань — священная территория Китая”.
Си Цзиньпин заявил, что вопрос Тайваня больше не может передаваться из поколения в поколение. Столь эпохальное достижение как “воссоединение” Китая позволило бы ему претендовать на статус равного Мао Цзэдуну, основателю Народной Республики.
Интерес Трампа к империи проявился совсем недавно. Его советники отчаянно пытаются задним числом дать разумное обоснование его заявлениям по Гренландии, Панаме и даже Газе — этот процесс уже даже получил свое название: “поиски здравого смысла”.
Как и в случае с Путиным, дежурный вариант “искателей здравого смысла” — объяснять все соображениями национальной безопасности. Мол, Гренландия богата залежами ключевых полезных ископаемых, а китайцы подбивают клинья к Панамскому каналу. Но Канада? А тем более Газа? Здесь рациональные объяснения уступают место пожиманию плечами — или даже смешкам.
В отсутствие убедительного стратегического обоснования территориальных аппетитов Трампа очевидное альтернативное объяснение сводится к тому, что все дело в личном величии. Если Нобелевская премия мира по необъяснимым причинам недоступна, Трамп сможет, как минимум, высечь свое лицо на склоне горы Рашмор как собиратель американских земель.
Мысль, что президент просто хочет увеличить площадь Америки, стала гораздо правдоподобнее после его теперь уже пресловутого телефонного разговора с датским премьер-министром Метте Фредериксен. Считается, что она предложила Трампу практически все, что ни пожелай, за исключением суверенитета над Гренландией. США могут построить новые военные базы и получат права на недра страны. Но его это не удовлетворило. Он пожелал саму Гренландию.
Надежды Трампа захватить Канаду или Газу по-прежнему неправдоподобны. Но Панамский канал и Гренландия более уязвимы: если США пустят в ход свою подавляющую военную силу, панамцы или датчане ничего не смогут ей противопоставить.
Поскольку у руля США, России и Китая встали люди с имперскими замашками, нынешней международной системе это грозит самыми мрачными последствиями. Мир может перейти от эпохи, когда малые страны могли претендовать на защиту международного права, к эпохе, когда, по выражению Фукидида, “сильный, делает то, что может, а слабый терпит то, что должен”.
Такой порядок может сочетаться с непростым миром между великими державами на основе сфер влияния. При этом США сосредоточатся на западном полушарии, Россия — на Восточной Европе, а Китай — на Восточной Азии. В 19-м веке великие державы даже проводили конференции, деля мир — например, встреча 1884–1885 годов в Берлине состоялась в самый разгар так называемой “Драки за Африку”.
Но любой такой передел мира по определению шаток. Договоренности великих держав 19-го века в итоге рухнули в мировых войнах века 20-го.
К тому же империалистическая идеология не проходит бесследно для внутренней политики. Империя должна иметь императора. Экспансионистская внешняя политика Путина и Си идет рука об руку с культом личности дома. Далеко идущие зарубежные цели Трампа сочетаются с навязчивым стремлением раздавить “внутреннего врага”.
Илон Маск, взвалив на себя значительную часть обязанностей “давителя”, заявил, что каждый день думает о судьбе Римской империи, и добавил, что Америке может потребоваться “современный Сулла” — римский диктатор, убивший сотни своих противников ради государственных реформ. В общем, вас предупредили.
