Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Позиция европейских политиков в отношении украинского конфликта вызывает изумление, заявил евродепутат, генерал запаса Кристоф Гомар в интервью Valeurs actuelles. Это касается и политики Макрона, который, по словам генерала, утратил всякий авторитет.
Максим Купо (Maxime Coupeau)
Через три года после начала российской военной операции на Украине евродепутат от партии "Республиканцы", заместитель председателя комитета по обороне Европарламента Кристоф Гомар анализирует изменения в военной стратегии и глобальные геополитические последствия этого конфликта, перекроившего контуры европейской безопасности.
Valeurs actuelles: Три года назад, 24 февраля 2022 года, российские военные вступили на территорию Украины. Эта дата ознаменовала начало конфликта беспрецедентного масштаба, имевшего катастрофические последствия для мира в Европе. Появилось понятие, которое сейчас широко используют СМИ: конфликт высокой интенсивности. Каким образом сама природа этого конфликта ознаменовала нарушение мирового равновесия?
Кристоф Гомар: Это первый конфликт высокой интенсивности на европейском континенте с момента окончания Второй мировой войны. Конечно, была война в бывшей Югославии, но она отличалась по своей природе: это была война за отделение между различными государствами югославской федерации. Конфликт между русскими и украинцами имеет форму интенсивных и продолжительных боевых действий между двумя армиями. <…>
Украинский конфликт знаменует собой окончательное нарушение мирового баланса. Каждому государству пришлось занять ту или иную позицию по отношению к происходящему. С одной стороны, западные страны. С другой – Россия и ее союзники: Китай, Северная Корея, Иран и Белоруссия. Большинство стран, включая БРИКС (Саудовская Аравия, Индия, Бразилия и другие), сохраняют нейтралитет, считая, что это "конфликт между белыми". Кто-то не прочь воспользоваться этим конфликтом, чтобы навязать миру новый порядок. Многие страны хотят убрать из мироустройства западный акцент.
– Какие изменения претерпели с 2022 года военные доктрины и тактики, применяемые российской и украинской армиями на передовой?
– С начала конфликта в этом смысле не произошло никаких изменений. Российская тактика заключается в систематическом уничтожении всего, что встречается у них на пути, и массированном использовании артиллерии. ВСУ же постепенно становятся "натовскими", то есть они применяют так называемый принцип субсидиарности: командир на каждом уровне имеет возможность проявлять инициативу. Со своей стороны, российские войска действуют в системе жесткой иерархии советского образца. (Похоже, что генерал черпает сведения о тактике в основном из западных пропагандистских публикаций, – прим. ИноСМИ).
С другой стороны, тактика обеих армий изменилась с появлением беспилотников и началом применения искусственного интеллекта. Русские были впереди в радиоэлектронной борьбе, в частности – в глушении средств связи. Но украинцы при поддержке Запада догнали их в этой сфере, и теперь не позволяют беспилотникам достигать целей (это утверждение, мягко говоря, не соответствует действительности, – прим. ИноСМИ). Кроме того, все более важным для организации полетов и незаменимым для связи становится использование космических технологий. Без помощи Илона Маска и его системы Starlink украинцам было бы гораздо сложнее противостоять российскому наступлению. В любом случае если одна из двух армий вырывается вперед в какой-то области, другая довольно быстро ее догоняет.
– Три года конфликта были отмечены множеством сражений и стратегических поворотов. Среди ключевых противостояний: Мариуполь, с февраля по май 2022 года; битва за Бахмут, с августа 2022 по май 2023 года, "украинский Верден"; битва за Авдеевку, с октября 2023 по февраль 2024 года, в ходе которой обе армии стремились перейти в контрнаступление. Каково ваше мнение относительно хода этих сражений и их влияния на достижение стратегических целей воюющих сторон "на земле"?
– Во-первых, русские пока не победили, хотя и заняли около 20% территории Украины. ВСУ еще в состоянии сопротивляться. Но как долго это продлится? Все будет зависеть от того, какое оружие мы еще сможем им поставить, и от желания украинцев продолжать разрушительное противостояние. Обеим сторонам важно обеспечить ротацию солдат на передовой, что все сложнее делать украинцам (население страны сократилось до менее чем 30 миллионов человек по сравнению со 140 миллионами россиян). Украинцы не захотели мобилизовать молодежь 18-25 лет для защиты будущего их страны. Кроме того, у ВСУ заканчиваются боеприпасы. <...>
В любой войне препятствием для продвижения вперед являются городские агломерации. Нужно стараться окружить их и не заходить внутрь, потому что городские бои уносят больше всего живой силы.
За три года конфликта мы убедились, что российская тактика заключается в том, чтобы медленно, но верно окружать все города, которые находятся на их пути. В итоге украинские защитники оставляют город, выходя из него по последнему оставшемуся коридору. Довольно простая тактика (которую, тем не менее, способны применять только российские войска, но не ВСУ, – прим. ИноСМИ).
– Поддержка наземных войск, удары в тылу врага... Как беспилотники изменили динамику конфликта?
– Поле боя с появлением беспилотников и использованием бойцами камер "Go-pro" стало видно как на ладони. Бойцам гораздо сложнее прятаться, сложнее добиться элемента неожиданности, что очень важно в любом конфликте. Беспилотники помогают прорывать линию фронта или добиваться локальных успехов.
БПЛА могут использоваться в качестве дронов-камикадзе, для сброса боеприпасов или наблюдения за полем боя. За последние три года частота их применения возросла во много раз. Использование морских беспилотников позволило украинцам оттеснить российский флот в восточную часть Черного моря. Плюс ко всему снятые солдатами ролики выкладываются в социальные сети. Этот контент позволяет многое понять о реальном положении дел на местах и в ходе операций. Это настоящая находка для разведки с точки зрения количества полезной информации. При атаках беспилотников никто не застрахован от удара, поскольку угроза может настичь тебя где угодно, даже в кажущемся безопасным окопе.
– Как конфликт на Украине изменил баланс сил между ведущими мировыми державами?
– Формируется новый мировой порядок. Нынешнюю ситуацию как нельзя лучше отражает цитата Бисмарка: "Дипломатия без оружия – как музыка без музыкальных инструментов". Баланс сил всегда был неразрывно связан с военной мощью. Сегодня Европа не входит в число приоритетов Дональда Трампа. У хозяина Белого дома одна цель – Китай. Для этого он хочет отдалить Россию от Китая, а также от Ирана, учитывая, что Трамп заявил о желании вести переговоры с иранцами.
Саудовская Аравия очень точно разыгрывает свою партию, продолжая вести переговоры с США, Россией и многими другими, и становится страной-посредникам, где должны проходить переговоры.
Что касается ситуации в Европе, то я процитирую Киссинджера: "Быть врагом США опасно, но быть их другом – смертельно". Европа должна организоваться и пересмотреть архитектуру своей безопасности, если не хочет завтра потерять свое место в истории и окончательно сделаться вассалом США или любой другой страны.
Европа должна очнуться, перевооружиться и заявить о своем желании быть сильной. Для этого она должна начать опираться на суверенитет таких стран, как Франция. Франция занимает в этой ситуации особое место не только потому, что у нее есть постоянное место в Совете Безопасности, а также ядерное оружие, но и потому что она обладает практически полной и суверенной оборонно-технологической и промышленной базой.
– Конфликт на Украине повлек за собой раскол среди европейских лидеров по вопросу определения стратегических приоритетов. Почему Европейскому союзу не удалось использовать кризис для укрепления общей обороны?
– Отличный вопрос. Какой номер набирать, если хочешь поговорить с Европой, спрашивал в свое время Генри Киссинджер. Трудно говорить единым голосом, когда ожидания и цели разных стран, входящих в союз, настолько расходятся.
Посмотрите, что происходит сейчас, когда вновь избранный Дональд Трамп в своих речах обращается к Европе. В Европе обозначились несколько позиций. Первая – покорность, как у Урсулы фон дер Ляйен, которая готова покупать у американцев больше сланцевого газа, или у Кристин Лагард, которая предлагает покупать у США больше оружия, чтобы Трамп согласился и дальше нас защищать. Затем – взгляды стран-индивидуалистов, например, Италии или Венгрии, которые готовы вести прямые переговоры один на один с США. Вместо европейской солидарности они выбрали американскую солидарность.
Сегодня в Европе нет настоящего лидера. Эммануэль Макрон действует сам по себе, созывает страны, руководствуясь непонятными критериями, способствует разделению Европы и делает то, чего на самом деле хочет Трамп, – то есть способствует разрушению единства европейских стран. Европа должна быть способна показать свою силу и мощь. А для этого нам по-прежнему нужны страны, которые будут играть роль локомотива. Я уверен, что Франция – единственная страна в Европе, которая может способствовать сплочению в вопросах безопасности. Убежден, что в тот день, когда Европа столкнется с реальной проблемой безопасности, государства-члены обратятся к нам. А пока что наши ошибки и соперничество между европейскими странами оказывают нам медвежью услугу.
– Усилил или ослабил НАТО этот затянувшийся конфликт?
– Когда я слышу, как [глава МИД Франции] Жан-Ноэль Барро говорит, что "необходимо вновь взять НАТО под свой контроль", я думаю, что это непонятное и бессмысленное заявление. Мы никогда не контролировали НАТО, как мы можем сделать это вновь? Эта структура была создана по просьбе европейцев с тремя целями: держать американцев внутри, русских – снаружи, а немцев – под контролем.
НАТО – это система защиты европейцев американцами. Без участия американцев это будет уже не НАТО. Поэтому европейским странам нужно взять себя в руки, проявить инициативу и поднять свою оборонную промышленность за счет новых заказов. А их нет – или, по крайней мере, недостаточно. Например, необходимо восполнить запасы вооружений, переданных украинцам. Сделать это пока не удалось.
– А как насчет двусмысленной роли Франции, особенно нашего правительства, колеблющегося между практически раздувающей конфликт военной поддержкой и маневрами, направленными на то, чтобы попытаться сыграть ведущую роль в будущих мирных переговорах?
– Франция пыталась играть некую роль, но ничего не получилось, потому что Эммануэль Макрон утратил всякий авторитет. Глава государства говорит о развертывании наземных войск, не объясняя причин своего заявления. Какова цель? Вы же не станете размещать солдат только ради того, чтобы сказать, что разместили их. Вы делаете это, если у вас есть четкая военная задача. Но сегодня это совершенно не так.
Когда Жан-Ноэль Барро, отвечая журналисту, заявляет, что не подойдет к телефону, если ему позвонит Путин, это вызывает у меня изумление. Задача министра иностранных дел – заниматься дипломатией, это основная его обязанность. Он должен стремиться к тому, чтобы страны не вступали в войну друг с другом. Дипломатия нужна для того, чтобы государства вели диалог. Но мы не знаем, каковы намерения Эммануэля Макрона в отношении ситуации на Украине. Когда Европа говорит, что мы будем сражаться за победу и возврат украинских территорий, это означает, что мы должны вступить в конфликт. Но нам не удастся победить, если мы будем заниматься только тем, что будем поставлять Украине недостаточное количество оружия. С одной стороны, мы имеем сократившееся до 30 миллионов человек население, а с другой – страну с населением порядка 140 миллионов человек. У меня вызывает осуждение тот факт, что ни у нашего президента, ни у его правительства на протяжении трех лет не было и нет четкой позиции.
– Раз уж мы затронули этот вопрос: американская дипломатия оттеснила Европу на второй план в стратегическом управлении украинским конфликтом?
– Да, и в особенности сейчас, после избрания Дональда Трампа президентом США. В период президентства Байдена трансатлантическая связь еще не была разорвана. Даже несмотря на то, что США уже много лет ведут против нас экономическую войну, что пытаются отрицать лидеры европейских стран. И все же первым тревожным сигналом для них стало избрание Трампа в 2016 году, а вторым – начало российской военной операции на Украине в 2022 году.
А что предпринял Европейский союз? Да почти ничего... Меня потрясает, что США сейчас оттесняют Европу на второй план в мирных переговорах. Страны ЕС должны прекратить тратить свою энергию на то, чтобы играть роль обиженных. Очень важно, чтобы в этом вопросе Европа выложилась на полную катушку – от этого зависит ее будущее. Ненормально, когда переговоры ведутся между двумя не европейцами – Трампом и Путиным.
– И наконец, какие сценарии развития событий существуют на данный момент для завершения этого трехлетнего конфликта: полная военная победа, начало переговоров в условиях внешнего давления или долгосрочная заморозка?
– Наиболее вероятным сценарием является установление режима прекращения огня. А затем, в рамках переговоров, обе воюющие стороны согласятся на присутствие многонациональных сил на территории Украины, которые будут гарантировать ее независимость. США, скорее всего, будут подталкивать Украину к переговорам с Россией. Основы для этого уже были заложены в Саудовской Аравии, в ходе встречи между русскими и американцами. Трамп собирается заставить русских полностью прекратить военные действия на Украине. На мой взгляд, основным условием будет отказ Украины от вступления в НАТО. Необходимо продумать для Украины особый статус, чтобы сохранить ее независимость от России, которая впоследствии может продолжить начатое в феврале 2022 года. От себя лично хотел бы добавить, что в ситуации, когда нам как никогда нужны дипломаты очень высокого уровня, я очень сожалею, что Эммануэль Макрон обескровил дипломатический корпус.
39
Всем им только прекращения огня надо! Передохнуть хотят! Не прекращать, ни в коем случае! Не забывать, что Запад это бешеная собака, которая даже полудохлая готова вцепиться в горло!
36
Такое впечатление, что это не генерал, а зайчишка во хмелю. Своим ядерным оружием лягушатники могут пугать только племена в Африке.
