Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Провальная политика либералов привела к глобальной неразберихе и утрате западной гегемонии, пишет экономист Пилкингтон на платформе Substack. Развязывание Штатами опосредованной войны на Украине также ускорило упадок американской мощи, подчеркивает автор.
Автор исследует, почему однополярный либеральный интернационализм перестал открывать мировые двери, и объясняет, почему госсекретарь Марко Рубио узрел новый путь через новую многополярную реальность.
Когда фокусник раскрывает свой трюк, тот мгновенно теряет первоначальное очарование. Вот почему они так тщательно охраняют свои секреты — вплоть до того, что создали тайные общества вроде “Магического круга” и “52”. Зачем фокуснику идти наперекор коллегам по цеху и раскрывать внутреннюю “кухню”? Можно предположить, что он ударится в эту ересь лишь если испугается, что публика утратит интерес к его творчеству. Если люди не желают раскошеливаться на билеты, то, возможно, не пожалеют пары долларов, чтобы увидеть, как делаются фокусы.
Складывается ощущение, что нечто похожее происходит в кругах так называемых либеральных интернационалистов. Столкнувшись с глобальной неразберихой, крепнущими отношениями в обход Запада, в частности в рамках БРИКС, и вторым сроком президента Трампа (к слову, все эти явления — во многом порождение их собственной провальной политики), они приглашают общественность выстроиться в очередь и полюбопытствовать, как же проделывались их старые фокусы. Пожалуй, ярчайший тому пример — эссе под названием “Антилиберальный порядок Трампа” в журнале Foreign Affairs за авторством политологов Александра Кули и Дэвида Нексона.
Кули и Нексон на голубом глазу утверждают, что либеральный интернационализм — всего лишь “упаковка” для прагматичной политики, направленной на сохранение глобалистского порядка, который работал в интересах Америки. Складывается ощущение, что они ведут к тому, что этот порядок можно даже лишить его либеральной формы, но его фактическое содержание неприкосновенно. Предполагается, что “просвещенный” бюрократ-трампист, прочитав эссе Кули и Нексона, вычеркнет слово “либеральный” из множества институтов и позволит им служить на благо американского народа и дальше. Однако проблема в том, что либеральный интернационализм — лишь голая форма безо всякого содержания.
Это сразу заметно по тому, что думают и пишут его сторонники. Они почти всегда оперируют абстракциями высокого уровня: им нравится рассуждать о “ценностях” и других метафизических понятиях, а не о политических, экономических и общественных реалиях.
Обратимся за примером к вышеупомянутому эссе Кули и Нексона, где они размышляют о перспективе вывода войск из Европы при Трампе. Авторы предполагают, что в результате европейцы снова затеют друг с другом войну. “Решать” эту проблему они принимаются с высшего уровня абстракции, приводя призрачный исторический аргумент, что мир в Европе якобы был достигнут сугубо благодаря американскому вмешательству во Второй мировой войне. В действительности же, если бы Германия завтра вторглась во Францию, французы бы запустили ядерную ракету с одной из своих подлодок класса Triomphant и уничтожили бы Берлин. Войны между Индией и Пакистаном удалось избежать не разглагольствованиями американских политологов о либеральных ценностях, а взаимно гарантированным уничтожением. Миром, в котором мы живем, правит объективная реальность — а не “ценности”, будь то либеральные или какие-либо иные.
Покойный американский философ Хьюберт Дрейфус любил в своих лекциях о Хайдеггере приводить пример с дверной ручкой. Когда мы входим и выходим из комнаты, мы даже не задумываемся о дверной ручке и беремся за нее практически подсознательно. Лишь когда ручка заедает, мы отдаем себе отчет в том, что делаем, — и даже можем запаниковать, что оказались взаперти. Читая эссе Кули и Нексона, создается отчетливое впечатление, что дверную ручку либеральных интернационалистов заело. Авторы близки к панике из-за подъема незападных многосторонних организаций формата БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). При этом у них нет инструментов, чтобы проанализировать причины возникновения этих институтов, — ведь для этого придется обсуждать тонкости вроде относительных изменений военной и экономической мощи в глобальном масштабе. Предстоит серьезный спор, в котором не помогут метафизические доводы о “ценностях”.
Вообще, манера прикрываться метафизическими “ценностями” больше всего бросается в глаза, когда авторы обсуждают конфликт на Украине. Сопротивление опосредованной войне справа они объясняют “проекцией идиосинкразий и пунктиков Трампа” и приходят к выводу, что “не будь Трамп настолько очарован президентом Путиным, американские консерваторы бы охотнее поддерживали Киев”. Затем они пространно рассуждают о том, как консерваторы и постлибералы пали жертвами кремлевской пропаганды. Ну, конечно: если бы “проверяльщики фактов” из Совета по противодействию дезинформации Госдепартамента работали в гуще событий еще в 2015 году и помешали бы интеллектуалам консервативного толка читать опусы Александра Дугина в Facebook*, то в вопросе опосредованной войны на Украине в США наверняка бы воцарился консенсус. Вот уж действительно ребячество! В Европе кровавый конфликт, а если кто-то против, то им явно промыли мозги! Не приведи Господь!
На самом деле, многие правые встревожены тем, как опосредованная война на Украине ускорила упадок американской мощи. Подъем БРИКС и ШОС значительно усилился масштабными санкциями. На данном этапе уже сформировался консенсус, что заморозка российских валютных резервов угрожает самой гегемонии доллара. Но Кули и Нексон не могут рассматривать такие доводы — ведь тогда мы уйдем из сферы спекулятивного идеализма к конкретным материальным интересам. Хлипкий инструментарий либеральных интернационалистов не справляется с этими жесткими реалиями и ломается при столкновении с железом. Это объясняет, почему все так ударились в паранойю и везде видят “засланных казачков”, — как это напоминает маккартизм эпохи холодной войны!
Как только мы поймем истинную природу либерального интернационализма, его пустота и бессодержательность тут же станут видны всем. Оказывается, кролик всё это время сидел в кармане фокусника, а в дне цилиндра был клапан! Кули и Нексон утверждают, что либерально-интернационалистский порядок призван защищать национальные интересы США. Но ни один из авторов не может определить конкретно, в чем же эти самые интересы заключаются — помимо поддержания либерально-интернационалистского порядка, вплоть до самых либерально-интернационалистских китов, на которых он покоится. Например, можно было подумать, что, рассуждая об американской геостратегической мощи в 2025 году, придется как-то упомянуть то обстоятельство, что процентные платежи по государственному долгу США теперь превышают весь оборонный бюджет вместе взятый. Какие выводы из этого вытекают, скажем, для дальнейшего присутствия американских войск в Европе? Этого нам никогда не объясняют. Почему? Потому что “ценности” — вот почему.
Либерально-интернационалистская структура никогда не была аналитической. Скорее, это официальная идеология зрелого либерального порядка. Для американского либерализма она была тем же, чем марксизм-ленинизм — для советского коммунизма. Словно дверная ручка Дрейфуса, он работал без сбоев, доколе оставалась незыблемой физическая подоплека либерально-интернационалистского порядка. Но как только этот механизм начал ломаться — будь то из-за экономического дисбаланса, серии неудачных войн, расколов во внутренней политике Америки и так далее — дверную ручку заело. Те, кто привык ходить через эту дверь даже не задумываясь, начали сознавать, что оказались взаперти. Физическая реальность всегда управляла либерально-интернационалистским порядком — и она же его похоронит. Движение Трампа — всего лишь эпифеномен, придаток к феномену и побочное явление, на котором предпочли сосредоточить свой гнев старые идеологи.
И что же “ценности”? В своем эссе Кули и Нексон уделяют особое внимание “борьбе с коррупцией” и делятся опасениями, что она может стать ширмой для расправы над врагами Трампа:
“Политизированное Министерство юстиции и Министерство финансов смогут применить соответствующие меры, предусмотренные Законом о борьбе с коррупцией за рубежом, Законом о предотвращении вымогательства за рубежом и Программой санкций имени Магнитского. Это позволит преследовать иностранных чиновников, которые оскорбляют Трампа, или “обезвредить” его противников затяжными расследованиями предполагаемой коррупции в обмен на денежные выплаты или услуги”.
Создается ощущение, что авторы начали осознавать тот непреложный факт, что коррупция сама по себе может быть в глазах смотрящего. У одного из миллиона читателей, подписанных на избранные цитаты Нэнси Пелоси в X (бывший Twitter), может возникнуть совершенно иное представление о коррупции, чем у активного сторонника недавних санкций против Антала Рогана в Венгрии (руководитель кабинета премьер-министра Виктора Орбана, внесенный в американский санкционный список в последние недели администрации Байдена. — Прим. ИноСМИ). В сфере борьбы с коррупцией складывается ощущение, что, если мы еще не поголовно поборники шмиттовских идей (Карл Шмитт — немецкий правовед, философ, социолог, один из теоретиков права Третьего рейха. — Прим. ИноСМИ), то скоро ими станем — и тогда снова вернемся к тем надоедливым политическим и экономическим реалиям, которые фактически управляют мировыми делами.
В недавнем интервью новый госсекретарь Марко Рубио заявил, что однополярный момент, наступивший в конце холодной войны, завершился. Рубио признал, что это всегда было неизбежностью: “Рано или поздно вы вернетесь к точке, где у вас будет снова многополярный мир — множество великих держав в разных частях планеты”.
Что тут может быть спорного — уму непостижимо. Неужели либеральные интернационалисты действительно возомнили, что Америка сохранит за собой мировую гегемонию отсюда и до Второго пришествия? Ответ на этот вопрос снова возвращает нас к абстрактной природе самой идеологии: в умах ее сторонников она вечна и незыблема — как и метафизические концепции, лежащие в ее основе. Конечное время — это сфера “низменного” политического, социального и экономического анализа, бесконечное же — материал, из которого построены эти воздушные замки.
После падения глобального либерализма те из нас, кто оказался за пределами этих небесных крепостей, остались наедине с объективной реальностью. И наша лучшая опора в этом стремительно меняющемся мире — реализм. Мы видим вокруг себя лишь обломки, а прорабы, руководившие сносом, проповедуют всё те же “ценности”, что и на каждом этапе этого мрачного процесса деконструкции. Эти ценности уже вызвали в недавнем прошлом столь обширные разрушения, что теперь потеряли всякую ценность как идеологическая валюта. За целую тачку либерально-интернационалистских ценностей сегодня вы не купите и буханки хлеба. Либералы-интернационалисты привезут свои тачки в мировые столицы, но увидят лишь построенные китайцами высокоскоростные железные дороги и телекоммуникационные сети Huawei. Если они смогут вместо всего этого всучить местным жителям свою тачку — повезет. Тем временем остальным из нас предстоит хорошенько потрудиться, чтобы выяснить, где наше место в этом дивном новом многополярном мире.
Автор: Филип Пилкингтон (Philip Pilkington) — макроэкономист и специалист по инвестициям.
*Принадлежит экстремистской компании Meta, запрещенной в России.
29
Не надо нам никакого многополярного мира! Наш хозяин самый лучший и самый добрый! "Да здравствует наш дядя Сэм удалой! Уютно нам жить под его бородой..." Забияка, подтверди!
22
"Кули и Нексон утверждают, что либерально-интернационалистский порядок призван защищать национальные интересы США. Но ни один из авторов не может определить конкретно, в чем же эти самые интересы заключаются" - ну автор! Святая простота! Национальные интересы США заключаются в сверхприбылях американских денежных мешков, которые грабят весь мир. В этом и только этом.
